Осень патриарха-2

«Укрепление властной вертикали» – самый верный путь к ее разрушению?

Церковная и светская общественность, в очередной раз столкнувшись с чудно-очаровательным стилем патриарха Кирилла, снова, к сожалению, демонстрирует крайне не глубокий уровень понимания происходящего. Поскольку подавляющее большинство уделяет главное внимание обсуждению судьбы митрополита Тихона (Шевкунова), которого молва давно уже с большим опережением и небольшой вероятностью упорно прочит в «преемники». А также удалению бывшего экзарха Африки митрополита Леонида, который был просто замазан в связях с ЧВК «Вагнер» и лично его главой Евгением Пригожиным. (Охотно поверим, что это просто навет, но в таком случае в логике административных решений это не столь уж и важно).

Между тем стоило бы обратить большее внимание на главное, лежащее на поверхности: удаление в почетную ссылку в Омск второго лица в административной иерархии РПЦ митрополита Дионисия, ранее сосредоточившего в своих руках немалую реальную власть (сочетание должностей управделами, главного викария Москвы, секретаря церковного суда и т.д.) и ставшего в последние годы, по сути, едва ли не вторым центром принятия решений по многим вопросам. Как известно, он занимался церковными кадрами, владея по этой теме обширной информацией, взятой не только из абсолютно отрытых источников, и много чем еще, естественным образом начиная играть роль, аналогичную той, что играл в свое время митрополит Алексий (будущий патриарх Алексий II) при патриархе Пимене или играет сейчас митрополит Антоний (Паканич) при Блаженнейшем Онуфрии.

По нашему представлению, митрополит Дионисий, всегда подчеркивая свою «верность Святейшему» и преклонение перед ним, все же не был человеком патриарха Кирилла, будучи, так или иначе, связан со Старой площадью, а, стало быть, и со спецслужбами. Естественно, что удаление его не могло не быть согласовано с Кремлем и подчиненными ему кураторами из известных ведомств.

Там более это касается митрополита Тихона, лично хорошо известного Главному Носителю Власти в современной России. Хотя перемещение его в Крым, по мнению тех, кто в теме, никак нельзя признать явной опалой (все же сыграли роль его кремлевские связи). Скорее, это перемещение, так сказать, «по горизонтали», имеющее для него как свои плюсы, так и свои минусы. К последним, бесспорно, относится бóльшая удаленность от центра (а сообщение с Крымом сейчас вообще затруднено в силу всем известных обстоятельств, связанных с военными угрозами со стороны Украины и ее западных союзников) и лишение негласной поддержки в лице второго человека в Церкви (теперь такого вообще нет, остался один первый), ну а к плюсам – новая возможность проявить себя как признанный созидатель (этого крайне важного качества у него никак не отнимешь) в регионе, который в силу понятных причин пользуется особым интересом и вниманием со стороны высокого начальства.

Почему же Кремль в итоге согласился на все эти крайне серьезные изменения? Думается, ответ очевиден. Все дело в подчеркнуто прокремлевской позиции решительной поддержки СВО, занятой патриархом Кириллом вопреки недовольству внесистемных и «системных» либералов, чье мнение в сильно радикализированном виде регулярно озвучивается недавно извергнутым из сана бывшим протодиаконом А.В. Кураевым.

Принятые на последнем Синоде решения – яркое свидетельство того, как патриарх Кирилл умеет добиваться своего, прекрасно владея искусством долгосрочной политической игры. На этом фоне все уничижительные разговоры об «алтарном мальчике Путина», источником коих является Ватикан, следует признать либо глупой наивностью, либо (что скорее всего) откровенной манипуляцией. Главная цель патриарха Кирилла – абсолютная власть в Церкви по образцу папской в том же Ватикане, для чего необходимо фундаментальное переформатирование всей системы. К ней он идет, по сути, всю жизнь, выстраивая в РПЦ абсолютистскую систему и умея для этого, когда необходимо, заключать политические союзы с властью светской, идя на необходимые ей уступки и компромиссы.

Итак, что же мы имеем в сухом остатке?

Вместо отчасти параллельного центра принятия решений управление делами превращено в послушный и абсолютно не инициативный придаток власти самого патриарха Кирилла, способный лишь проводить в жизнь его решения. При этом важно подчеркнуть, что митрополит Дионисий, как и ранее бывший глава ОВЦС митрополит Иларион, лишь в страшном сне мог представить себя в роли сознательного «врага патриарха». Архиереев, способных на такую роль, в современном епископате РПЦ давно не осталось. Яркий и харизматичный митрополит Тихон, умело сочетающий грамотный пиар и деловую эффективность, удален с глаз подальше в проблемный регион (для которого, кстати, еще не преодолена угроза внешней агрессии) и в ближайшее время будет погружен в решение новых для себя местных проблем, пытаясь выстроить нормальные отношения с отнюдь не полностью пророссийским тамошним духовенством.

Создав, по образцу Ватикана, много новых институтов в сфере церковного управления, патриарх Кирилл, по мнению ряда компетентных аналитиков, тем самым фактически создает угрозу дестабилизации системы управления в целом, поскольку новые институты, по природе своей, не всегда могут успешно взаимодействовать со старыми. (Как, например, реально распределены властные полномочия между Священным Синодом и Архиерейским собором, с одной стороны, и Высшим церковным советом с другой?)

Замыкая все на самого себя и пытаясь оставить всем остальным роль всего лишь приводных ремней для реализации своей воли (известная фраза патриарха[1]: «Строго исполняйте то, что я повелеваю… Кто не согласен – на пенсию!»), он привносит на русско-православную почву фундаментально чуждый ей чисто папистский юридизм и заформализованный бюрократизм. В итоге этой гипертрофированной бюрократизации из жизни нашей земной Церкви изгоняются последние остатки соборности и живого церковного духа. Понятно, что яркие и глубокие харизматики, подвижники, люди высокой молитвы, духовного делания и просто талантливые деятели и даже реально, а не на словах эффективные администраторы оказываются при этом совсем не в чести.

Владимир Семенко