Новости и комментарии

19.03.2024 В Болгарской Церкви избрали местоблюстителя Патриаршего престола

07.03.2024 Широкой дорогой греха: влиятельный папистский иерарх высказался за отмену безбрачия католического духовенства

07.03.2024 Гуманитарный комитет Рады рекомендовал обновленную версию законопроекта о запрете УПЦ к принятию во втором чтении

02.03.2024 Стамбульский патриархат выступил в поддержку “однополых браков”

16.02.2024 Греция стала первой православной страной, которая легализовала однополые браки

07.02.2024 Нападение на митрополита Банченского Лонгина: владыка-исповедник избит "неизвестным"

31.01.2024 НАСТОЯТЕЛЯ ХРАМА В АДЛЕРЕ ЛИШИЛИ САНА ПОСЛЕ НЕСОГЛАСИЯ СО СНОСОМ ЧАСТИ ЗДАНИЙ

31.01.2024 Управделами УПЦ раскритиковал католические ЛГБТ-инициативы

31.01.2024 Дело митрополита Леонида: повторное заседание Высшего общецерковного суда перенесено

29.01.2024 Бывший глава Африканского экзархата РПЦ отказался от участия в Церковном суде

>>>Все материалы данного раздела
>>>Все материалы данного раздела

Официоз

>>>Все материалы данного раздела

Об Иване Грозном, художнике Репине, правовой грамотности и природе искусства

Репин Иван Грозный....jpg

Картина Репина: великий шедевр или «искажение истории»?

Нападение на всемирно известную картину И.Е. Репина «Иван Грозный и сын его Иван» повлекло за собой неслабую информационную волну. Что неудивительно. Понятное дело, активизировались либералы, в глубине души очень благодарные ньюсмейкеру - воронежцу Подпорину за возможность в очередной раз обличить «русский национализм» или что там у них выступает в роли мирового зла. К этим нет вопросов. У них лишь «одна пламенная страсть» - ненависть к России. Другое дело добровольные защитники новоявленного борца за русское дело. К этим вопросов немало.

Во-первых, в довольно-таки заполошной кампании все смешано со всем и вместо учета объективного контекста, имеющего место в самой реальности, ей, реальности, навязывается свой собственный контекст. Между тем совершенно очевидно, что для того, чтобы не оказаться в лучшем случае посмешищем и не сыграть на руку реальным, современным русофобам, необходимо, как говорится, отделять мух от котлет и не совершать ошибок в одной сфере реальности, пусть даже и руководствуясь в принципе правильной позицией в другой ее сфере. Можно обратиться к примеру, к которому апеллируют защитники. Муж пришел домой и застал жену с любовником. Впал в состояние аффекта и взял палку, а то и что-нибудь потяжелее. Итог вполне может быть сопоставим с тем, чего царь Иван Грозный не сделал со своим сыном. Говорят по этому поводу, что по сути муж прав, а по форме нет. В этом месте крыша начинает ехать окончательно. Супружеская измена, с точки зрения религиозной, есть нарушение седьмой заповеди и, стало быть, смертный грех, с точки зрения морали есть безнравственное поведение. Но с точки зрения уголовного права не является преступлением. А вот применение физического насилия к другому лицу является! Так что это не форма, а самая что ни на есть суть, то бишь нарушение закона, за что в правовом государстве люди обязаны отвечать. Другое дело, что суд может вынести и оправдательный приговор (состояние аффекта, то сё…). Но без привлечения правонарушителя к суду никак нельзя. Иначе воспоследствует правовой нигилизм и беззаконие, которое, если его жестко не пресекать, рано или поздно примет массовый характер. Ибо если нарушение закона оправдать в одном случае, то на то же станут претендовать некоторые и в других случаях. И понесется… И если кто-то по дружбе наймет незадачливому мужу адвоката, то если защитник грамотный, в своем деле хорошо разбирается, он, ведя процесс, никогда не станет оправдывать насилие в принципе, а будет упирать на жалость присяжных и на смягчающие обстоятельства. Он не станет заявлять: «Поскольку супружеская измена аморальна, то моего подзащитного следует безоговорочно оправдать, а его действия признать в принципе правильными». Ибо хорошо знает законы и понимает, что сама по себе апелляция к внешней (в данном случае моральной) сфере для оправдания уголовного преступления никак не может побудить суд вынести оправдательный приговор. На суде, перед лицом суда следует говорить на правовом языке, искать правовые аргументы. А моральная сфера может быть лишь подспорьем, но никак не подменять собой право.

То, что царь Иван Грозный вероятнее всего не убивал своего сына (во всяком случае, считать этот факт доказанным никак нельзя, и с точки современной исторической науки он является более чем сомнительным) – это один вопрос. Сюда же косвенно примыкает и задача анализа и оценки других деяний этого царя. Что может и чего не может делать художник, обращаясь к исторической теме – другой вопрос. Можно ли портить произведения искусства и какое наказание за это должно следовать – третий вопрос. Как нужно демонстрировать эти произведения и какие пояснения при этом давать – четвертый. И т.д. и т.п. Скажут, что все эти вопросы тесно связаны? Конечно! Но само наличие такой связи говорит о том, что это все же разные вопросы, а не один, и адекватно прослеживать эту их связь – отнюдь не значит их смешивать. Неужели это не ясно грамотным культурным людям?

Человек совершил деяние, подпадающее под соответствующие статьи Уголовного кодекса. Если есть намерение ему помочь (что в целом похвально), так это вполне можно и даже нужно сделать, действуя грамотным правовым путем. Но почему при этом нужно, если сформулировать предельно деликатно, выливать потоки негатива на Илью Ефимовича Репина, признанного гениальным живописцем и национальным достоянием русского народа как в России, так и за ее пределами, не вполне понятно. Тут прямо не знаешь, с чего начинать. Например: почему картина Репина русофобская? Русофобия – это ненависть к России и ее народу. Ни один эксперт, в какой бы области он не был специалистом, не докажет на основании именно данной картины, что Репин как-то особенно не любил Россию и русский народ. Ну не было этого! Разве русофоб мог написать «Бурлаков на Волге»? (Кстати, по заказу одного из великих князей). Я в свое время читал и не раз перечитывал воспоминания Репина. И насколько помню свои впечатления от них, Россию он как раз таки очень любил. Правда, может быть, не вполне той любовью, какой любят ее современные ненавистники художника. Например, он не отождествлял Россию и русский народ с правлением ее отдельно взятых царей. Ясно, что данная сфера весьма субъективна и к защите человека, напавшего на картину, прямого отношения не имеет.

Можно говорить, что художник был несправедлив к данному конкретному царю, это другой вопрос. Но и здесь все не так просто. Во-первых, на картине никто никого не убивает. Напротив, персонаж, именуемый Иваном Грозным, оплакивает своего сына, отечески, с любовью обнимая его, и понятно, что согласно художественной концепции Репина, последний стал жертвой спонтанной ссоры, а вовсе не хладнокровно продуманного желания отца его убить. Так что напрямую демонстрируется как раз не сознательная жестокость царя по отношению к сыну (каковой не было даже в понимании демократа Репина), а его раскаяние, то есть возвышенное христианское чувство. Разве это не соответствует деяниям реального Ивана Грозного, который, как мы знаем, составил синодик для поминовения тех, кого он отправил на казнь и сам регулярно его читал? Так что сказать, что Репин здесь как-то сознательно уничижает царя Ивана или рисует на него неадекватную карикатуру (что делает, например, режиссер Лунгин в своем действительно русофобском фильме «Царь»), никак нельзя. Так что остается лишь упирать на историческое несоответствие. Но здесь-то нас и ожидают настоящие подводные камни.

Думаю, читатель хорошо знает, что вымысел является самым обычным делом в художественном творчестве. Борис Годунов не приказывал убить царевича Димитрия, а Сальери не травил Моцарта. Между тем у Пушкина дело обстоит именно так. Что же теперь, и Пушкина запрещать? Я уж не говорю о романах Вальтера Скотта или Александра Дюма, где тоже ведь действуют персонажи, носящие имена исторических деятелей! Так что проблема в конечном счете сводится к вопросу о праве художника на художественный вымысел. А без него, без вымысла, в принципе нет искусства. Как выпускник кафедры теории литературы, я не могу не помнить лекций и целого ряда монографий по данному предмету, читанных еще в мои студенческие годы. Помнится, мой научный руководитель (не открывая, впрочем, ничего нового) всегда жестко настаивал на том, что искусство не копирует реальность, а воссоздает ее, причем, подчеркивал он, здесь вопрос стоит принципиально. Воссоздать – не значит отразить с искажениями. Это значит «создать вновь». Художник творит свою, новую, художественную реальность на основе взаимодействия своего творческого сознания, своего художественного гения с той реальностью, которая существует объективно, независимо от него. Так что, строго говоря, это не реально существовавший когда-то царь Иван Грозный изображен на картине Репина. А – персонаж этой самой картины, именуемый царем Иваном Грозным. Иначе мы скатываемся на позиции вульгарного социологизма.

Могут возразить, что, во-первых, Репин все же превысил в данной картине допустимую меру художественной условности, а, во-вторых, простые люди не обязаны все это понимать. На второе возражение можно ответить лишь то, что для того и существует система образования (ныне серьезно подорванная «реформаторами»), а также те же музейные работники, которые просто обязаны объяснять все это посетителям музеев. Именно в силу этого настоятельное требование некоторых представителей православной общественности сопроводить картину Репина соответствующей пояснительной справкой следует признать вполне справедливым. Что же касается первого, то здесь можно лишь сказать, что анализ данной проблемы есть задача искусствоведов, но даже если так, то из этого никак не следует допустимость вандализма, то есть порчи произведений искусства. Последнее есть просто свидетельство неадекватного поведения, что, по нашему мнению, есть самоочевидный факт.

Репин, бесспорно, отдал дань веяниям своего времени, воспринимая «самодержавие» как символ тирании, а не как исторически оправданную форму правления, без которой невозможно себе представить созидание исторической России. Впрочем, среди исследователей есть и такие, кто полагает, что сам царь Иван Грозный как раз исказил православное, симфоническое понимание власти, но это опять-таки непростой вопрос, могущий быть предметом отдельного исследования. У Репина есть картины, несущие в себе немалый заряд антиклерикализма, дурно понятого «свободомыслия». Но, наряду с ними, есть и такие, которые содержат в себе просто убийственное обличение революционных настроений в тогдашнем российском «обществе» (например, «17 октября»). Сводить огромное, сложное и неравноценное наследие великого русского живописца к «русофобии» и искажению истории, говоря мягко, не вполне обоснованно.

Наконец, совершенно принципиальным является вопрос о недопустимости вандализма даже в том случае, если некое произведение оскорбляет чьи-то чувства, пусть даже религиозные. Если можно портить картины Репина, то как же мы можем осуждать талибов, взорвавших статуи Будды или боевиков запрещенного в России ИГИЛ, уничтоживших Пальмиру? Ведь они тоже руководствовались бесспорными и «возвышенными» (для них самих) религиозными чувствами, религиозным энтузиазмом!

Наибольший вред от кампании, в которой несчастный, пребывающий в постоянной депрессии человек (как о том свидетельствует его родной брат) поднимается на щит в роли героя, видится в том, что она серьезно дискредитирует саму идею протеста православной общественности против тех, с позволения сказать, «произведений», где действительно содержится кощунство и надругательство над святынями. Сколько усилий было затрачено защитниками пресловутой «Матильды» и всякого постмодернистского безобразия на сценах театров, чтобы убедить широкую общественность в том, что православные – абсолютно дикие люди, склонные к погрому враги культуры! Ради этого была организована примитивная провокация под названием «Христианское государство». И вот теперь мы сами, собственными руками делаем за наших врагов всю грязную работу! Вот видите, могут сказать они, мы же говорили, что эти православные – экстремисты и мракобесы в самом точном смысле. Они не только против «Матильды» или спектаклей Серебренникова, они готовы воевать со всей высокой культурой! Причем не словесно только, но и прямым насилием. Так достигается сразу несколько целей. Во-первых, та антикультура, которой мы обоснованно противостоим, как бы соединяется с высокой культурой, поскольку «православные мракобесы» нападают и на то и на другое. Во-вторых, православная общественность ее же собственными руками окончательно загоняется в маргинальное гетто. Репин – это не просто хрестоматия. Это в каком-то смысле символ русской реалистической живописи, как Пушкин – символ русской литературы, а Чайковский – музыки. Поэтому посягательство на Репина в сознании массового обывателя – есть то же самое, что посягательство на культуру. Это вам не какой-нибудь Кулик или Бреннер. Таким образом, для большинства общества протест людей Традиции против искажений в культуре, против антикультуры в итоге сам предстает в том качестве, против которого он изначально направлен.

Мало ли, что мне не нравится! Мне, например, «Гаврилиада» сильно не нравится. Я же не буду по этой причине жечь книги Пушкина. Или мне «Матильда» активно не нравится. Опять же я не буду поджигать кинотеатры, где ее показывают. Попытки одних групп общества агрессивно навязать что-либо другим его группам могут привести лишь к усилению социальной напряженности в этом самом обществе и, в свою очередь, побудить государство к ответным жестким мерам. Так что если кто-то думает, что помогает влипшему в историю воронежцу, прославляя его как героя, так это серьезное заблуждение.

Что же делать в создавшейся ситуации? Не смешивать всего со всем, не навязывать своих подходов другим. Музею, видимо, все же придется после реставрации убрать оригинал картины в запасники (обеспечив, естественно, доступ специалистов) и выставить вместо него хорошую живописную копию, сопроводив ее соответствующими пояснениями. Это целесообразно в основном с точки зрения сохранности оригинала. Картина Репина общеизвестна, существует во множестве рабочих копий: в высококачественных альбомах, каталогах, книгах, в интернете. Так что с точки зрения заявленной общественниками цели «избавить нас от этого ужаса» изоляция оригинала вполне бессмысленна.

Что же до суда, то всем сочувствующим несчастному воронежцу остается лишь за него молиться. Во-первых, чтобы Господь сохранил его разум. Во-вторых, чтобы разумное милосердие коснулось сердец присяжных и судей. А всем нам надлежит помнить: радикализм в вопросах культуры совсем не безопасен. Как, впрочем, и во всем другом.

Владимир Семенко




Возврат к списку