Победа и высшая реальность

Размышления по поводу последней статьи Сергея Кургиняна

На фото: «крестный ход» без крестов. Новые левые с иконой Сталина и красными знаменами следуют для возложения венков к его могиле

Сергей Ервандович Кургинян – человек суперизвестный, и не только в экспертно-аналитической среде. Надо сказать, что его блестящая прикладная аналитика порой сочетается с такими идеологическими посылами, которые мы никак не можем принять и одобрить. При этом у нас немало общего в восприятии реальности и ее оценках. Касается это и ведущейся сейчас войны на Украине, названной «военной спецоперацией». В своей последней передовице «Победа и реальность» в газете «Красная весна» политолог и лидер неосоветского движения «Суть времени» высказал целый ряд таких важнейших суждений, что мы никак не можем на них не отреагировать.

Во-первых, он в очередной раз декларировал свою приверженность тому, что и нынешние российские власти с радостью и вот уже который год востребуют для воспитания в народе «патриотизма» – культу Победы 1945 года. Спорить здесь, на первый взгляд, не с чем. Да, это событие действительно уникально по своей значимости; жертвы, принесенные нашим народом ради этой победы, действительно огромны; война, шедшая тогда, была небывалой по ожесточенности, глобальному характеру; она действительно показала способность нашего народа к самым высоким достижениям, в том числе и на духовном уровне, потребовав от него неимоверных жертв.

Все это так, но дальше начинаются вопросы, которые нельзя не задать. Про культ Победы нам уже не раз рассказывали и другие, в том числе Александр Андреевич Проханов. Они с Кургиняном абсолютно едины в стремлении придать данному культу своего рода религиозное измерение. Недавно Александр Андреевич в очередной раз изложил это понимание в своем выступлении на «Дискуссии патриотических клубов “Переломное время: идеология, которая объединит нацию”» (Москва, 24 ноября 2021 года). И вот здесь как раз и возникает очевидный простой вопрос, который мы раньше уже задавали. Возвеличивая Победу, Проханов говорит о ее «святости», о том, что герои войны подобны святым подвижникам.

Уже здесь возникает неясность, поскольку воинский героизм, свойственный не только христианам и известный как феномен с глубокой древности, и христианское духовное подвижничество, связанное с молитвой и единением человека с Богом – явно не одно и то же. Но пусть Победа свята. Как незаурядный художник, Проханов имеет право на такую фигуру речи. Тогда следует ответить: что является источником этой святости? Сам народ, идеология коммунизма, товарищ Сталин или же все-таки Господь?

По этому поводу абсолютно справедливо писал Михаил Смолин: «Русские государи и русский народ всегда приписывали свои победы Богу. Русские люди честно прикладывали свои военные таланты и военные усилия, а победу всегда даровал только Бог, кому считал нужным. Только в сознании левых победа в 1945 году представляется победой правящей партии и её коммунистического вождя. Такой взгляд на Победу над Германией есть разрыв с русской традицией и, если хотите, дело политически еретическое, раскольное…» (Rusnasledie.info, 10–11 декабря 2021 г.)

Сергей Ервандович на этот ключевой вопрос также не отвечает. Если мы хотим что-либо освятить, то следует в первую очередь разобраться с источником святости, которым может быть только Бог. Если же мы приписываем этот источник самим себе или чему-то земному, человеческому, пусть и предельно возвышенному и достойному всяческого уважения и прославления, то это уже не освящение, а идолопоклонство.

Дальше Кургинян высказывает целый ряд абсолютно правильных мыслей, с которыми невозможно спорить. Например, что как бы критически мы ни относились к сегодняшней политической реальности России, к существующему в ней политическому режиму, это очень несовершенное и уязвимое нечто необходимо вопреки всему поддерживать. Ибо если оно вдруг рухнет, то завтра здесь будут оккупационные войска НАТО.

Переходим к наиболее важному и для нас значимому посылу автора. Сегодняшняя Россия в том ее виде, в каком она существует, глобального столкновения с Западом не выдержит, говорит политолог. Для того, чтобы выдержать, она должна радикально измениться, трансформироваться. «Нынешняя Россия стратегически и долговременно в том конфликте с Западом, который разворачивается и был неизбежен, ВЫСТОЯТЬ НЕ МОЖЕТ. Это не значит, что она проиграет спецоперацию на Украине…. Это про другое, совсем про другое. Например, достаточно какой-нибудь одной сильной южной или восточной стране начать действовать одновременно с усилением действий Запада на Украине, и нынешняя Россия проиграет всё. Вывод — она должна стать другой. Тезис, с которым в этот священный день (день Победы – В.С.) я обращаюсь ко всем, кто меня слушает: НАМ НУЖНА ДРУГАЯ, ИНАЯ РОССИЯ. ЭТА — НЕ ВЫСТОИТ. Погибнет с чудовищными последствиями для человечества и с полным триумфом мирового абсолютного Зла. Нам нужна другая Россия».

И далее автор вводит ключевое понятие – «трансцендентация». «Что оно означает на практике? – Спрашивает он. Если я должен сделать что-то, понимаю, что очень должен, и понимаю одновременно, что в том виде, в каком я есть, я этого сделать не могу, то это значит, что я должен стать другим. И люди становились другими. Это не только про «из Савла в Павла», это и логика человеческого преображения в ходе Отечественной войны: все солдаты 1944 года были другими, чем они же в 1941-м. Нам нужна вот эта трансцендентация всего: общества, элиты, образования, культуры, военной сферы, промышленной сферы, быта – всего».

По нашему убеждению, использование Кургиняном данного термина – «трансцендентация» наиболее ярко изобличает фундаментальные заблуждения наших «новых левых», пытающихся прирастить какие-то религиозные смыслы к тому, чему они вовсе не свойственны. И это – крайне важный момент, поскольку речь идет (это очевидно для всех) о таких вызовах, с которыми Россия, пожалуй, еще никогда не сталкивалась.

Как известно, «трансцендентальный» – это термин кантовской философии, и означает он: «находящийся за пределами эмпирического опыта, но определяющий его формы». Формы опыта, опытного знания о мире происходят не из опытного соприкосновения человека с миром как такового; Кант говорит, что они «априорны» по отношению к миру. То есть наше познание мира происходит в формах, определяемых не опытом, внешних по отношению к нему. Эта история – про теорию познания. В отличие от этого «трансцендентный» означает «переступающий границы возможного опыта» (в противоположность термину «имманентный»). Это понятие является ключевым в паламизме – православном учении святых отцов, в котором они на дискурсивном уровне описывают не эмпирический, чувственный опыт, а опыт духовной жизни, восхождения человека к Богу и единения с ним. При этом в западной философии и теологии до Канта эти два термина часто смешивались. Кант попытался внести сюда ясность, но и он порой путался в определениях.

Так что использование уважаемым Сергеем Ервандовичем термина «трансцендентация» в таком контексте приходится признать ошибочным. Если речь идет о том, что человек ради достижения какой-то цели должен выйти за пределы своих естественных, природных возможностей, или, как говорится, прыгнуть выше головы, то следует говорить о «транцендировании», или «трансцензусе». Трансцензус в паламизме и исихазме, как его практическом выражении – это действительно преодоление человеком самого себя, выход за свои пределы. Однако возможно это лишь с помощью Божией. Сам человек, своими природными, человеческим силами сделать это не в состоянии. Православная аскетика подробно описывает тот метод, при помощи которого данная цель достигается. Речь идет, во-первых, о чуде, нарушении естественного порядка вещей. Тварная энергия человека соединяется с нетварной энергией Бога, называемой еще благодатью, и лишь с помощью этой нетварной энергии человек может преодолеть себя, совершить то, что без помощи Божией невозможно. Но для того, чтобы таким образом хотя бы на краткий миг соединиться с Богом, человек должен преодолеть свое греховное состояние, избавиться от греха, ибо иначе он будет просто испепелен этой Божественной энергией. Борьба же с грехом невозможна без покаяния, осознания своей ничтожности перед Лицом Божиим. Не самовозвеличивание и гордыня, а самоуничижение – вот путь к победе над собой, которая и делает возможными и все внешние достижения. Таков христианский, православный подход.

Понятно, почему Кургинян, как типичный рационалист, путает два термина. Трансцендентальность выводима и определяется рационально; трансцендирование возможно лишь как чудо. Здесь необходима вера и устремление к Богу, реальное, опытное осознание своей ничтожности перед Его Лицом. А с этим у левых большие проблемы. Для них покаяние народа есть скверна, ложный путь, ведущий народ к самоуничтожению (о чем не раз говорил и писал Кургинян). Мы же, православные христиане, хорошо знаем, что великая Россия всегда в своей истории побеждала, потому что она умела каяться. Именно непонимание, неприятие этой простой истины, смешение святости как даваемой исключительно Богом, и чисто человеческого лежит в основе их заблуждений, которые сегодня, как представляется, оказываются «востребованы» и действующей российской «властью». Это – вовсе не отвлеченная от реальности, но самая что ни на есть реальная проблема, имеющая сегодня поистине судьбоносное значение. Наши «новые левые» трагически не понимают, что Победа 1945 года не есть достижение коммунизма с его богоборчеством, а дарована Богом русскому народу вопреки этому богоборчеству, дарована, потому что народ тогда оказался способным принести неимоверные жертвы, что было бы никак не возможно без христианской закваски, сформированной Царской, исторической Россией и православной Церковью, а отнюдь не коммунизмом. И сколько бы мы не блудили сегодня в этих столь привычных для многих трех соснах, отказываясь признать очевидное, новую победу это никак не приблизит.

Владимир Семенко

В сокращении – на ТК «Царский крест»