Принуждение к войне

Враг нас не предаст. Главное, чтобы мы не предали себя сами

Как обычно, Россия вступает в войну не готовой. В данном случае я веду речь не о военной и даже не о дипломатической стороне дела. Очевидно, что здесь мы готовы лучше, чем в 1941-м. Дипломатические возможности обойтись без войны использованы сполна. Армия перевооружена и отмобилизована, и никто не уничтожал лучшие военные кадры накануне начала активных боевых действий. Главное, однако, совсем не в этом. Для того чтобы понять, в чем именно заключено это главное, нужно обратиться к речи В.В. Путина, которая ознаменовала вступление нашей страны и всего мира в принципиально новую реальность.

То, что это речь не проходная, не одно из многочисленных выступлений Президента на очередную актуальную тему, ясно, думается, всем. Позволим себе, однако, утверждать, что она означает настоящую революцию, настоящий смысловой и политический взрыв, и, если иметь в виду действующую «элиту» России, то Путин предстает здесь как подлинный лидер, что вырвался далеко вперед. Во-первых, он снова и на сей раз даже излишне подробно рассказывает о том, как наши современные «вожди» на протяжении немалого числа лет и даже десятилетий пытались сдаться Западу. Если отбросить в сторону всякую дипломатию и «неудобности», то речь ведь идет об этом? Мы, в общем и целом, знали все это, конечно, и раньше, но никогда не слышали в таких подробностях. Нам рассказали, как они пытались вступить в НАТО и что им на это ответили. Нам еще раз напомнили о том, как последовательно сдавались геополитические позиции России при власти «нового», «демократического» режима.

На самом деле нам (а также нашим заклятым заокеанским и европейским партнерам) напомнили о том проекте, главным субъектом которого была «alma mater» Путина, а именно – либеральный КГБ, вся эта андроповско-бобковская корпорация (не путать с ведомством). Суть его, как не раз уже мы напоминали, заключалась в демонтаже квазиимперии СССР, национально-буржуазной модернизации на оставшейся территории и вхождении в Европу на правах ее лидера. Проект провалился, ибо Европа упорно нас не хочет в этом качестве видеть, а если как-то и хочет, то в лучшем случае по частям и в роли дойной коровы. Путинскую часть «илитки» (в отличие от «сислибов») это решительно не устраивает. Они хотят быть полноправными игроками, а не ставкой в чужой игре. Разумный подход. И у них (вроде бы) зреет понимание того, что стать полноправной частью старой доброй Европы не получится. Во-первых, той Европы давно уже нет, а есть звериный глобалистский оскал 21 века, в котором традиционная мораль упразднена, как, по сути, списан в утиль и сам человек. (Бог был «упразднен» давно). Во-вторых… Но долго (если ставить вопрос всерьез) пришлось бы рассказывать про это «во-вторых».

Момент истины Путина, о котором он с необычайным пафосом и огромной заинтересованностью рассказывает в своей речи, связан с особенностями нашего врага, который, несмотря на все наши старания, не захотел стать другом. Позднесоветская и постсоветская «илитка» упорно стремилась к отрицанию исторической идентичности своей (точнее, нашей) великой страны, хотела выиграть «большую игру», предложив, вместо развития исторической имперской идентичности России, некий постмодернистский конструкт, в котором национальное государство на развалинах империи строилось за счет усиления эксплуатации и непрестанного третирования государствообразующего народа, его религии, ценностей и культуры. Русским предлагалось строить «новую Россию», как можно реже вспоминая о своем русском имперском прошлом, при этом испытывая восторг от того, что теперь им, наконец-то можно будет считать себя «цивилизованным европейским народом». Когда же либеральный угар 90-х стал проходить, и востребованным оказался «патриотизм», попытались уцепиться за то, что хоть как-то знали и помнили – за недавнее советское прошлое. Получилось некое соединение ужа с ежом, когда либерально-вырожденческая «постевропейскость» стала как-то причудливо соединяться с каким-то суррогатным «величием». В основу новой идентичности «россиянской» европейской нации «для прочности» решили добавить неосталинистский субстрат. Да при этом еще и с «православным» оттенком. Получился уже такой крутой постмодерн, что дальше некуда. В новом национальном мифе перемешались «господа чекисты» и «товарищи православные», гонители-богоборцы и христианские мученики, и нам стали рассказывать, как все они вместе молились и боролись за «Великую Победу».

И вот здесь мы подходим к той ключевой, начальной части речи нашего Президента, которую комментаторы как-то склонны замалчивать. «Проект Андропова» (или либерального КГБ) предусматривал, как мы сказали, сознательный демонтаж СССР. И в глобальном смысле это было, конечно, неправильно. Поскольку СССР, в общем и целом, почти копировал в своих границах территорию Российской империи, за исключением явно инородных включений Польши и Финляндии. Однако Путин впервые столь резко в публичном формате, для того чтобы объяснить логику своих («наших») политических и военных действий на современном этапе, пошел вглубь недавней истории и заговорил о порочности национальной политики большевиков. Он пока еще называет ее ошибочной, хотя ни о каких ошибках здесь говорить не приходится. Поскольку это была абсолютно сознательная линия на развал исторической России, на то, чтобы не дать ей возродиться даже в случае падения самого большевистского режима. Но уже одно то, что он видит истоки нынешнего политического кризиса, в центре которого находится Россия, именно в деяниях Ленина и его партии – многого стоит. Впрочем, Путин ясно дает понять, что каких-то вещей он не хочет проговаривать до конца по своим особым соображениям, но в действительности понимает гораздо больше, чем говорит:

«С точки зрения исторических судеб России и её народов ленинские принципы государственного строительства оказались не просто ошибкой, это было, как говорится, гораздо хуже, чем ошибка. После развала СССР в 1991 году это стало абсолютно очевидным».

По сути, он формулирует вещи, абсолютно революционные для правящих сегодня российских элит. Ибо, если хорошо вдуматься в сокровенную логику Путина, то можно увидеть, что в сухом остатке его поистине эпохальной речи – вполне очевидная мысль о том, что СССР с самого начала был фантомным государством, в котором глубочайшие внутренние противоречия преодолевались внешним насилием, что по определению не могло продолжаться слишком долго!

Путин сформулировал, можно сказать, очевидный базовый принцип, без усвоения которого преодоление нынешнего кризиса невозможно: именно Ленин и его клика создали Украину в ее нынешних границах; именно большевистская партия несет главную ответственность и за последствия. Но он не остановился и на этом, ибо прямо сказал:

«Вы хотите декоммунизацию? Ну что же, нас это вполне устраивает. Но не нужно, что называется, останавливаться на полпути. Мы готовы показать вам, что значит для Украины настоящая декоммунизация».

Надо ли к этому добавлять, что декоммунизация невозможна лишь для одной из частей бывшего квазигосударства; ее можно осуществить лишь на всем пространстве бывшего СССР. И поскольку «проект Андропова» непосредственно, логически вытекал из позднесоветских реалий, и Путин фактически признал, что данный проект провалился, то выход вырисовывается лишь один: начать строить нашу идентичность на наследии исторической, Царской России, той великой православной Империи, чьи достижения только и сделали возможным то, что Россия тогда не развалилась и не стала эпицентром «мировой революции», а, сохранив историческую идентичность, пусть и в сильно изуродованном виде, смогла дотянуть до нашего времени.

Теперь, сказав «А», придется говорить «Б». И начать декоммунизацию, покончив с шизофренией официозной «россиянской» пропаганды, в которой охрана и защита памятников Ленину на Донбассе (который именно он, как справедливо напомнил Путин, как раз и отдал Украине) считается защитой имперского наследства, а их разрушение – посягательством на него. В которой НКВД и его жертвы – православные новомученики одинаково оказываются патриотами, а также союзниками в борьбе с внешним врагом. В которой по-прежнему Ленин и большевики – спасители России от революции, а Царь Мученик – исторический неудачник и ее главный виновник.

Мы долго пытались сдаться, следуя по пути партии предателей, дважды предавшей Россию – в момент захвата ею власти (с использованием прямой помощи, в том числе финансовой, от внешних врагов своей страны) и развала собственного государства на потребу таким же врагам. Мы долго убеждали мiр в нашей готовности на всё, лишь бы его самозваные хозяева приняли нас в свою компанию. Не вышло. Враг нас не предал и остался врагом. У него оказалось больше понимания исторической преемственности любых действий и верности своим «идеалам», в которые Россия в принципе не вписывается. Теперь приходится воевать. Для войны же нужно не только оружие и отмобилизованная армия, но прежде всего понимание самих себя и свобода от «идеомании» – идеологического рабства у всяких «измов» вкупе с оторванностью от живой связи с Традицией. Теперь наступает момент истины и понимание того, что «шоколад» закончился. Лучше поздно, чем никогда. Пора платить по счетам.

Владимир Семенко

Источник