Деньги и Церковь

Выступление священника Романа Степанова снова возбудило дискуссию о финансовых вопросах в Церкви. Сама по себе мысль о том, что в этих вопросах нам не хватает прозрачности, конечно, формально правильная. Как и достаточно очевидная мысль о недостатке у нас соборности. Но эта правильность, как мы сказали, носит формальный характер, будучи довольно плохо связанной с реалиями современной церковной жизни. Легче всего давать ссылки на каноны, которые весьма часто полностью противоречат этим реалиям. (Точнее, реальность противоречит канонам?) Гораздо труднее простроить реальный проект, то есть реализуемый план по преобразованию сегодняшней реальности в соответствии с нашими идеальными представлениями. Что конкретно в данном случае мы имеем в виду?

В построениях наших активных православных общественников полно противоречий, по большей части неразрешимых. Сам по себе тезис о тесной, можно сказать, неразрывной связи проблемы финансов и проблемы соборности, точнее ее отсутствия, конечно, верен. Гораздо сомнительнее попытка его конкретизировать, жестко проведя в жизнь принцип подотчетности в финансовых вопросах священноначалия всех уровней неким (в современных церковных реалиях достаточно мифическим) «приходским общинам» и «приходским собраниям». Порой возникает ощущение, что люди, декларирующие подобные вещи, пришли из какой-то другой жизни. Ибо для такой постановки вопроса необходимо эти общины просто иметь, нужно, чтобы они были, а с этим ведь у нас большие, можно сказать, фундаментальные проблемы. Ибо все хорошо знают, что никаких общин в реальности нет, а приходские собрания в лучшем случае собираются нерегулярно. Причин в реальности две. 1) Неразвитость общинного сознания и по сути отсутствие общинного поведения у нас самих. 2) Отсутствие в нашей Церкви такого института, как членство в приходах.

Совершенно очевидно, что прежде чем ставить вопрос о «финансовой подотчетности» священноначалия неким приходским собраниям, или приходским общинам, членство в них должно быть формально зафиксировано, то есть, попросту говоря, принять форму закона. Иначе любой «захожанин» с улицы после нескольких причастий в данном конкретном храме сможет претендовать на роль финансового ревизора, так сказать, общественного аудитора. Стоит спросить себя и всех заинтересованных лиц: готовы ли мы к этому? Ведь официальное членство в приходе будет, наряду с правами, означать для нас обязанность данный приход содержать, вместе с другими членами общины. Пусть каждый из нас спросит себя: готов ли я отдавать Церкви в лице моего прихода десятую часть своих доходов и, главное: хватит ли «десятины», собранной со всех «прихожан», на его содержание?

Интересно, о чем думают люди, которые пишут, например, такие тексты: «Прихожане должны иметь возможность - все без исключения - входить в Приходское собрание, которое бы имело доступ к финансовым и имущественным делам прихода»? Исключения из чего имеет в виду автор? По сути, нам предлагается фантазия (пусть и позитивного содержания), и перед этой фантазией, по мысли автора, должны отчитываться настоятель храма, благочинный, викарий и правящий архиерей…

На наш взгляд, если быть честными перед самими собой, то необходимо признать, что именно возрождение общинного сознания и общинного поведения (что, собственно, и есть основа соборности), то есть очень трудная и ответственная работа над самими собой, должна предшествовать «финансовой отчетности», а вовсе не эта последняя может стать главным фактором возрождения соборности в Церкви.

Но даже если предположить, что членство в том или ином приходе будет у нас формально зафиксировано (без чего продвинуться в желаемом направлении невозможно), то на что, по очевидной справедливости, с учетом других сегодняшних российских реалий, сможет реально претендовать община? То, что контроль за расходованием средств, пожертвованных членами общины, является их естественным неотъемлемым правом, конечно, не подлежит сомнению, но ведь все дело в том, что эти пожертвования, как правило, не делают погоды, будучи значительно меньшей частью всех средств храма. А большую часть их составляют как раз «пожертвования со стороны», контроль за которыми автор также предлагает возложить на мифическое сегодня приходское собрание. Это осудительное (ну, во всяком случае, неодобрительное) выражение насчет «теневых схем» не просто крайне далеко отстоит от реальности, но, по сути, во многом является данью чисто либеральным стереотипам и может, в случае буквальной реализации, подорвать основы нашего нынешнего, пусть относительного и ущербного, но все же реального церковного благополучия. Ибо без этих т.н. «пожертвований со стороны» НЕ БУДЕТ НИЧЕГО. То есть совсем ничего! Храмы в большинстве своем просто закроются, для начала погрязнув во вполне законных санкциях со стороны светских властей и судебных разбирательствах за неоплату ЖКУ, аренды, налогов и т.д. и т.п. Автор так наивен и далек от жизни, что всего этого не знает, не понимает? Это довольно странно, говоря мягко…

Разве мы не знаем, как формируется реальный церковный бюджет, не знаем, что деньги «с подноса» - это ничтожно малая часть пожертвований? К сожалению, сегодня в наших приходах основная часть «молящихся» и основные жертвователи – это по большей части разные люди, хотя, конечно, порой бывают и совпадения в отдельных представителях двух этих групп. Любой хороший настоятель сегодня договаривается о пожертвованиях с «серьезными людьми», и чем лучше он умеет это делать, тем больше ценится как настоятель.

А приходская бухгалтерия, как известно, бывает трех видов: реальная для себя, для налоговой инспекции и для правящего архиерея. Какую из трех автор предлагает раскрыть перед «приходским собранием»? Или он не понимает, что раскрытие реальных доходов автоматически сделает настоятеля и весь приход предельно уязвимыми перед перечисленными выше инстанциями? Вряд ли можно предположить, что благочинный, викарий и правящий епископ вместе с налоговым инспектором сразу станут ангелами во плоти и не потребуют с настоятеля больше, еще и пригрозив санкциями и прочими ужасами? Так что, собственно, нужно автору? Шашечки или ехать? Жизнь (в которой полно несовершенства, но есть главное: возможность для нас, по мере сил каждого, жить в Церкви, участвуя в ее таинствах) или формальная «правильность»?

На самом деле, конечно, понятно, чем руководствуются такие люди, как автор статьи или тот же о. Роман Степанов. И чем руководствовался покойный о. Всеволод Чаплин, когда требовал «прозрачности». Их всех (и не только их), можно сказать, серьезно достала безнаказанность высшей церковной бюрократии, воспринимающей Церковь в духе вторичного феодализма. Конечно, нам всем хотелось бы знать, на что конкретно тратятся средства, жестко «отжимаемые» с епархий, благочиний, монастырей и приходов. В этом плане в ведущихся сегодня разговорах есть немалый резон. Но резон этот не может утрироваться и противопоставляться реальности, прежде всего на приходском уровне. Иначе мы можем уподобиться тому медведю, который пожалел мужика и попытался убить комара, севшему тому на спину. Или, если выразиться более «традиционно», вместе с водой выплеснуть и ребенка…

Владимир Семенко

Публикуется в авторской редакции. Первичную публикацию см. в источнике.