Откуда растут ноги «миссионерской литургии»?

Второй Ватиканский собор открыл принципиально новую эпоху
в истории реформаторского движения

Они растут из Конституции «О священной литургии» проходившего 50 лет тому назад Второго Ватиканского собора. В преамбуле к ней сказано: «Святейший Собор ставит перед собой следующие задачи: изо дня в день взращивать среди верных христианскую жизнь; успешнее приводить в соответствие с потребностями нашей эпохи те установления, которые подвержены изменениям; поддерживать всё то, что может способствовать единению всех верующих во Христа, и укреплять всё то, что помогает призвать всех людей в лоно Церкви. Поэтому особым своим долгом он считает и заботу об устроении и развитии Литургии».

Сравним эту, исполненную не христианского смирения, но диавольского превозношения, речь, например со словами апостола Павла: «Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог; посему и насаждающий, и поливающий есть ничто, а всё Бог возращающий» (1 Кор. 3, 6). Папский собор явно противоречит первоверховному апостолу, называя не Бога, а себя самого «возращающим» христианскую жизнь. Тот же апостол Павел наставляет, чтобы мы не сообразовывались с веком сим («потребностями эпохи»), но преобразовывались изменением ума нашего.

Далее здесь же, в преамбуле, перед нами является следующий перл плотского мудрования: «Литургия, в которой — прежде всего в Божественной Евхаристической Жертве — "свершается дело нашего Искупления", в высшей степени содействует тому, чтобы верные выражали своей жизнью и являли другим тайну Христову и подлинную природу истинной Церкви…». Получается, что «верные» должны открывать тайну Христову «другим», т.е. неверным – вопреки всем Божественным установлениям. Открытая чужим тайна перестает быть таковой, а «верные» в таком случае занимаются кощунственной профанацией. Дабы это стало явным, вспомним хотя бы слова свт. Иоанна Златоуста, читаемые перед святой Чашей: «Не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда…

Наконец, самое главное «основание» «миссионерской литургии»: «Литургия тех, кто находится внутри Церкви, ежедневно возрастает во святой Храм в Господе, жилище Бога в Духе, в меру полного возраста Христова, в то же время она чудесным образом укрепляет их для проповеди Христа и тем самым показывает Церковь тем, кто находится вне её, как знамя, поднятое перед язычниками, под которым рассеянные чада Божии собираются воедино, покуда не будет “одно стадо и один Пастырь”».

Здесь является превратная вера папистов в «автоматизм» воздействия Божией благодати на человека. Православные, следуя заповеди апостолов, так не считают. Само по себе совершение литургии еще не дает автоматического духовного возрастания – все зависит от совести подвизающихся. Если они это делают со страхом Божиим, литургия и Святые Тайны способствуют духовному возрастанию, а если с самомнением – служат в суд и в осуждение. Так наставляет тот же апостол Павел: «Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны, и немало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с мiром» (1 Кор. 11, 28-32).

В главе I указанной Конституции находим следующее вычурное выражение о Христе: «Его человеческое естество в единстве с ипостасью Слова стало орудием нашего спасения». Разве не кощунство говорить о Христе как об «орудии» - точно речь о неодушевленном предмете? В действительности, здесь папство проговаривается, обличая собственное нечестие. Ведь если папа – наместник Бога, Последний и нужен лишь в качестве мощного орудия в «непогрешимых» папских руках.

Далее представлено основание изменений литургического чина: «Тексты и обряды следует привести в такой порядок, чтобы они яснее выражали знаменуемые ими святыни и чтобы христианский народ мог по возможности без труда их понимать и принимать полное и деятельное участие в совершении Литургии, свойственное общине».

В 35-м пункте I главы указано на возможность пояснений для народа по ходу службы: «Следует… всемерно подчёркивать важность такой катехизации, которая имела бы более непосредственное отношение к Литургии; и в самих обрядах надлежит при необходимости предусмотреть краткие поучения, которые должен произносить священник или полномочный служитель…»

В 36-м пункте сказано об употреблении при богослужении современного языка: «Поскольку и на Мессе, и при преподании Таинств, и в иных частях Литургии использование современного местного языка нередко может оказаться весьма полезным для народа, ему можно уделить больше места, прежде всего в чтениях и поучениях, в некоторых молитвах и песнопениях, согласно нормам, установленным в следующих главах для каждого отдельного случая».

Во II главе, посвященной Евхаристии, в 49-50 пунктах предписывается изменять существовавший доселе чин службы: «Чтобы Жертвоприношение Мессы достигало своей полной пастырской действенности также и через свою обрядовую форму, Святейший Собор, имея в виду те Мессы, которые совершаются при стечении народа, особенно по воскресеньям и в предписанные праздники, постановляет следующее.

Чин Мессы следует пересмотреть таким образом, чтобы явственнее представал смысл, присущий каждой отдельной её части, равно как и взаимосвязь между этими частями, и облегчалось благоговейное и деятельное участие верных. Поэтому обряды, существо которых должно строго сохраняться, следует упростить: опустить то, что с течением времени стало повторяться или было добавлено без особой пользы».

В III главе указанной Конституции сказано: «Чрезвычайно важно, чтобы верующие без труда понимали знамения Таинств и как можно чаще приступали к тем Таинствам, которые установлены ради того, чтобы питать христианскую жизнь». Здесь опять духовное возрастание ставится в прямо пропорциональную зависимость от интенсивности совершения Таинств. Но вершина духовного возрастания – это, прошу прощения за грубость, не постоянное купание в святой воде, а святость, что не одно и то же. Где она в папстве? Свт. Игнатий Брянчанинов прямым текстом называет папских «святых» сумасшедшими, которые, будучи в совершенной прелести, прельщали других мнимыми «духовными» дарованиями. Что бы сказал святитель, доживи он до Второго Ватиканского собора?

Вооружившись новой литургической конституцией, паписты кардинально исказили то, что у них еще оставалось от древней вселенской Церкви. Месса у них служится по сокращенному чину. Престол превратился просто в стол, куда обычно ставится микрофон; служба совершается лицом к народу; тайносовершительные молитвы читаются во всеуслышание. Всячески приветствуется как можно более интенсивное причащение, с каковой целью по сути упразднено говение. Развивающийся более тысячелетия и ставший перманентным модернизм папства за последние 50 лет сделал ошеломительные успехи… по части деградации христианского сознания. Снижение планки нравственных требований во все времена быстро развращало народы. Современное папство развратило свою паству за два поколения просто до неузнаваемости.

Странно, что вопреки столь удручающему результату, папский ультрамодернизм привлекает некоторых православных пастырей, которые пытаются оправдать свои новшества миссионерскими целями. Папство явило, что примитивизация, опошление службы – есть самая злостная антимиссия. Почему Конституция Второго Ватиканского собора стала представлять для некоторых православных пастырей больший авторитет, чем боговдохновенные чинопоследования Божественной Литургии (святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста и Григория Двоеслова), об этом лучше спросить у них самих.