Открытое письмо Сергею Шаргунову в связи с подписанием им обращения об освобождении кощунниц

Сережа!

Ты поставил свою подпись под обращением, по разному оценивающим морально-этическую сторону акции, духовным содержанием которой было кощунство над твоим Господом. Этим одним ты подписался под оценкой безбожников и отрекся от христианской оценки содеянного этими развратными женщинами осквернения Божия храма и оскорбления твоего Господа непроизносимой публичной бранью в Его адрес в Его святом храме.

Так устроен мир, Сережа: подписываясь под текстом, ты соглашаешься с каждым словом, написанным в нем. Равно и наоборот: одно слово, неприемлемое для тебя, не позволяет тебе подписать весь текст. Поэтому никакие твои постскриптумы не принимаются: это твой собственный текст, так как под ним твоя собственная подпись.

Поэтому, после подписи под воззванием сделать шаг из пестрого строя подписантов и сказать, что думаю лично я – сказать что-либо кроме того, что ты сказал своей личной подписью – у тебя не выйдет. После драки кулаками не машут. Это твой текст.

Христианин не может подписываться под некриминальными оценками того, что преступно в свете Заповеди. Ибо Заповедь (в данном случае – Первая заповедь) является для верующего Христианина предметом веры, принимается без критики и не подлежит обсуждению. Ее юрисдикция верховная.

Твой же текст гласит, что ты просишь облегчить участь этих «молодых мам» на том основании, что они не совершили никакого уголовного преступления. Таким образом, ты смотришь на них, руководствуясь верховенством для тебя Уголовного Кодекса над Законом Божиим. Преступление против твоего Бога и Господа, совершенное ими, не наполняет твою душу негодованием и крайним омерзением к ним, в свете которого им любого наказания мало и в свете которого апеллировать к какому-то жалкому УК нелепо и дико.

Ты расписался в личном атеизме, неверии во Христа как Бога.

Если бы ты веровал во Христа, то любил бы Его. Тогда оскорбления, нанесенные Ему, ударяли бы по тебе, по слову Писания: «поношения поносящих Тя нападоша на мя».

Ты понимал бы, что за такой грех любого земного наказания мало – и не «печаловался» бы за мерзавок. Не суетился бы, не заступался бы за лютых врагов твоего Господа, чтобы им облегчили жизнь, выпустили из СИЗО. Не жалел бы тех, кто демонстративно совокуплялся в Биологическом музее, кто сознательно надругался над храмом Божиим.

Ты расписался в том, что ты не Его раб. Поле идеологии прав человека (кем бы он, «человек», ни был, хоть Иудой, хоть Иродом!) без остатка накрывает твою душу. Это твоя земная религия – подпись выявляет и доказывает этот факт.

Для верующего совершенное Pussy Riot духовное преступление хуже убийства. В христианских государствах за богохульство казнили. Апостол Павел за богохульство предавал сатане. Для тебя же предметом рассмотрения и внутренней заботы является вменяемое им светскими властями «хулиганство» или, как ты пишешь, «свинство» и – мера пресечения, ее адекватность. И в связи с их хулиганскими действиями ты просишь о милости к хулиганкам. Это все равно как ты просил бы за Чикатило, говоря что совершенная им, Чикатило, порча одежды детей – не тяжкое преступление. Ты бы видел в преступлении Чикатило то, что он рвал детскую одежду. А то, что он насиловал и убивал детей – не видел бы. Так ты не видишь богохульства: тяжкого оскорбления Самого Господа Иисуса Христа – ведь его можно видеть лишь очами веры в Него. И ужасаться ему – лишь будучи верующим. Для неверующего – для тебя – богохульство есть условность, попрание культурных и общественных норм, «свинство».

Итак, ты расписался в атеизме, отрекся от личного подчинения Господу, вышел из Христианской Веры. Ты заступился за злых гонительниц Иисуса, проявил изрядную заботу о здоровье и благополучии тех, кто плевал не в тебя, мочился не на тебя и публично называл «ср…ью» не тебя, Сережу Шаргунова – а заботишься о ненавистницах Того, Чей крест ты носишь, твоего незлобивого и милостивого Хозяина, искупившего тебя Своею кровью. Это есть хамство и низость души, несовместимые с Верой в Него и служением Ему, то есть – с Крещением в Него.

Только публичный отзыв своей подписи до суда над кощунницами выкинул бы тебя из идущего в ад поезда. Бежать же вслед за ним и кричать: я там не еду – нечестно и глупо. В этом поезде тебе продали место, и ты в нем едешь: на боковой полке или в отдельном купе – не имеет значения.

Пока ты не сделаешь этого – ты мой личный враг.

Протоиерей Владимир Переслегин,
по благословению протоиерея Александра Шаргунова