Новости и комментарии

07.03.2024 Широкой дорогой греха: влиятельный папистский иерарх высказался за отмену безбрачия католического духовенства

07.03.2024 Гуманитарный комитет Рады рекомендовал обновленную версию законопроекта о запрете УПЦ к принятию во втором чтении

02.03.2024 Стамбульский патриархат выступил в поддержку “однополых браков”

16.02.2024 Греция стала первой православной страной, которая легализовала однополые браки

07.02.2024 Нападение на митрополита Банченского Лонгина: владыка-исповедник избит "неизвестным"

31.01.2024 НАСТОЯТЕЛЯ ХРАМА В АДЛЕРЕ ЛИШИЛИ САНА ПОСЛЕ НЕСОГЛАСИЯ СО СНОСОМ ЧАСТИ ЗДАНИЙ

31.01.2024 Управделами УПЦ раскритиковал католические ЛГБТ-инициативы

31.01.2024 Дело митрополита Леонида: повторное заседание Высшего общецерковного суда перенесено

29.01.2024 Бывший глава Африканского экзархата РПЦ отказался от участия в Церковном суде

28.01.2024 В Москве состоится презентация новой книги Владимира Семенко

>>>Все материалы данного раздела
>>>Все материалы данного раздела

Официоз

>>>Все материалы данного раздела

Лукавство «благомыслов»

Казус Сергия Романова и проблема «непоминания»

Сергий Романов и ПК_.jpg

1. «Судьбоносный Синод» или «пожар по плану»?

Меня просили прокомментировать последние решения Синода. Многие из числа, так сказать, официальных, «благомыслящих» церковных консерваторов с удовлетворением потирают руки. «Наша взяла, - говорят они, – патриарх нас услышал». В очередном проявлении кадровой чехарды старательно выискивают то, что нравится, и начинают торжествовать. «Вот видите, – говорят, какого хорошего человека на должность назначили!» Наиболее горячие головы и наиболее старательные э… ну, скажем так, лоялисты даже трактуют событие (в который уже раз в новейшей истории нашей Церкви!) как «консервативный поворот» и восторженно повторяют нашу давнюю ошибку (все же носившую тогда, надо признать, довольно-таки конъюнктурный характер); они восклицают, что «Святейший Владыка и возглавляемый им Священный Синод – идейные консерваторы». (Тогда, выходит, что и никаких модернистских реформ в нашей Церкви нет?) Интересно, что и их сугубо либеральные и враждебные РПЦ оппоненты говорят об усилении «властной вертикали» и «позиций консервативного крыла в епископате».

Мы, по обыкновению, не стали участвовать в этом сонме комментариев по поводу «важнейшего и поворотного» события в церковной жизни не только потому, что суетиться по поводу решений всякого рода властных органов, будь то светских или церковных – абсолютно не наш стиль. А еще и потому (благомыслы, держитесь за стул), что вообще не считаем данное событие ни важнейшим, ни поворотным. Такого рода события в истории нашей Церкви – давно в прошлом. А сейчас все события идут по накатанной, и какие бы кадровые решения ни принимались, это принципиальным образом не может изменить общей картины деградации всей системы. Если сама матрица, сама система гниет, то перекладывание элементов ничего не решает. Ибо что-то надо делать с той субстанцией, из которой сия система состоит и которая все больше вступает в противоречие с тем благодатным началом, с той нетварной Божественной энергией, присутствие которой в нашей земной Церкви только и делает возможным спасение. Но спасение – это, так сказать, дело Божие. Мы же сейчас говорим об институте.

Может ли что-то изменить в ситуации с конфессиональным образованием то, что не справившийся (хотя и старательный) исполнитель, сильно напрягший всех (особенно учащихся и преподавателей) на должности ректора одного известного учебного заведения, заменен на этой должности тем, кто в реальности является идеологом соответствующих реформ? Прекратятся ли от сего «судьбоносного решения» реформы как таковые, будет ли изменен тот главный вектор, по которому предписано развиваться конфессиональному образованию, причем предписано с самого большого «верха»? Могут ли радоваться противники кочетковщины, сильно расцветшей в одной из митрополий, от того, что продвигавший ее правящий архиерей переброшен оттуда в митрополию поплоше и заменен вышеупомянутым епископом, который на должности ректора многострадальной семинарии усиленно продвигал на все возможные должности известного кочетковца Стефана Домусчи? Реально ли предположить, что новый наместник некоего известного монастыря, который, как радостно рассказывают нам, является «человеком одного из предыдущих наместников» (не так давно переброшенного на более отдаленную кафедру и формально резко возвышенного) станет управлять монастырем с подачи того, кто его в свое время воспитал и, так сказать, вырастил, а не Того, Кто Его Теперь Сюда Назначил? Ну и т.д. За всеми деталями не уследишь, да и нужно ли?

Практически все комментаторы совершают одну общую ошибку: они полагают, что «усиление властной вертикали» по определению означает и усиление консерватизма и, стало быть, наоборот: если «вертикаль» ослабнет, то «либералы» усилятся (к чему некоторые из них реально и стремятся). Оно конечно, слом системы управления (который всегда имеется в виду организаторами всех «цветных революций») приводит сначала к хаосу и лишь затем – к переводу системы под внешнее управление, о чем мы достаточно писали в нашем цикле «Осень патриарха». Но штука в том, что «цветная революция» всегда бывает направлена не против консервативных режимов, а против тех, кто, так сказать, дал повод, у кого у самого рыльце сильно запачкано в либеральном пушку. А об этом принято умалчивать. Но это так, к слову, небольшое отступление. Сейчас же главная проблема РПЦ в том, что авторитарный стиль управления органично сочетается с общим либерально-модернистским вектором движения системы, заданным не сегодня.

Позволим себе задаться главным вопросом. Сегодняшние «судьбоносные кадровые решения» – разве как-то ведут к выполнению хотя бы одного из принципиальных требований, которые мы выдвигали на протяжении всего периода «после Гаваны» - к выходу нашей Церкви из ВСЦ, прекращению шашней с Ватиканом, качественному ужесточению позиций в отношении действий патр. Варфоломея, пересмотру доктрины «нового миссионерства», основанного на приспособлении церковной институции к мiру (в результате чего не мiр воцерковляется, а обмiрвщляется Церковь), наконец, прекращению нынешних образовательных реформ в РПЦ, символом которых является пресловутый о. П. Великанов и его «Личарда верный» о. Стефан Домусчи, а отнюдь не постоянно сменяемые функционеры в высоком епископском сане? «Судьбоносный Синод» вознамерился выжечь каленым железом всю кураевщину? Да полноте! Она никуда не делась и вряд ли денется, что очевидно всем, кто еще не отвык свободно и независимо мыслить, а не играть в лояльность к «власти», ошибочно смешиваемую с церковностью.

Однако в том, что касается реалистичной оценки решений судьбоносного Синода, даже все вышеперечисленное, хотя и крайне важно, отнюдь не является еще всей правдой. Последняя же правда здесь в том, что кадровая чехарда – классический признак серьезного кризиса управления. Немного, чисто внешне потрафить консерваторам – не значит изменить природу системы. Природа же эта в том (как мы уже неоднократно писали, см. также здесь), что она основана на, так сказать, принципиальной подмене природы власти в Церкви, когда власть сакральная и соборно-иерархическая подменяется чистой бюрократией. А бюрократия – по природе своей не порождает никакого ресурса, она лишь пожирает тот ресурс, который создан до нее и не ею. Поэтому перетасовка кадров (ставшая необходимой разве не из-за недавних ошибок того же властного субъекта?) не может ничего изменить качественно, поскольку, как мы сказали, не меняет природы системы. А «усиление властной вертикали» в условиях схлопывания ресурса, внешне укрепляя систему, в глубинном смысле ослабляет ее, неумолимо приближая «час икс», когда запас прочности истощится окончательно, и тогда достаточно будет того, что в теории «управляемого хаоса» называется «слабым воздействием», чтобы произошло глобальное обрушение. Так что сама правящая бюрократия порой подрывает себя гораздо эффективнее, чем все «цветные революции», вместе взятые…

А то, что запас внутренней прочности данной системы, по сути, ничтожен перед лицом самых слабых внешних воздействий, показала история с т.н. «ковидом». Сегодняшние претензии РПЦ на сколь либо значимую роль в современном российском обществе настолько далеки от реальности, позиции ее как института настолько слабы и второстепенны, что в упомянутой ситуации внешние команды передавались на уровне второстепенных чиновников (например, какого-нибудь зам. главы Роспотребнадзора), а не высших лиц федеральной или хотя бы муниципальной власти. Совершенно понятно, что при малейшем повторении данной «угрозы» в РПЦ не останется даже тех немногочисленных сил, которые минувшей весной хоть как-то сопротивлялись закрытию храмов и глумлению над таинствами. (В чем мы впереди планеты всей: если храмы закрывали для прихожан и в других Поместных Православных Церквях, то до такого глумления над Святыми Тайнами, как дезинфекция лжицы» и прочее, в том же роде, не додумался никто). И так произойдет не в последнюю очередь потому, что вся логика действий системы, как и по другим аналогичным «темам», направлена на решительное подавление и маргинализацию малейших очагов сопротивления, которых, как проявлений «живой жизни», бюрократия боится куда больше, чем всех внешних угроз, вместе взятых. Потому что мыслит и говорит на совершенно ином языке! Последнее представляется нам куда боле важным, чем кадровые перестановки.

2. Демарш Сергия Романова как предлог для того, чтобы во всем поддерживать «власть»

О том, что «ковидная» эпопея, наглядно продемонстрировавшая, чего реально стóит РПЦ с ее запоздалыми претензиями на глобальное влияние в России и в мире, отнюдь не закончена, косвенно свидетельствует ряд событий, связанных с тем, что мы бы назвали очень грамотным «сливом» и маргинализацией протеста (что касается и других, отчасти перечисленных нами выше, проблем). Имеем в виду, в частности, историю с бывшим схиигуменом Сергием Романовым, чей поток сознания, раскрученный с помощью «ютуба», чего только не затронул. По сути, он затронул все самые болезненные темы, все «пункты» возможного протеста. О том, насколько его неадекватные «проповеди» в конечном счете вредны, мы уже также подробно писали. См. также здесь. В свете нашей сегодняшней темы даже не очень важно, кто и как стимулировал его странную медийную активность. Существеннее другое: этот «фальшак», пример того, как не надо действовать в Церкви, породил не только очевидную реакцию «начальства», но старательные (и весьма развернутые) комментарии «благомыслов», что тщатся доказать, что, хотя проблемы у нас, конечно, есть, никакой протест, по сути, не нужен вовсе. Главное – ни в коем случае не выступать против «власти». (Получается так, что качество последней вроде бы уже и неважно?) И при этом бессовестно передергивают.

С одной стороны, автор упомянутой статьи вроде бы сам признает, что «уродливые формы экуменизма не имеют под собой догматической основы, а по сути, являются отпадением от Церкви, отступничеством». Но тут же утверждает, что бороться с этим куда легче, чем с отдельно взятыми ересиархами, не пребывающими в высоком священном сане. Виртуозная работа! Получается так, что экуменизм вроде бы есть, но кто субъект, носитель этой «всеереси», прямо не говорится. А когда Сергий Романов, вместо того, чтобы бороться с сретиками, так сказать, низшего порядка (что ему «слабó») начинает наезжать на высшую иерархию, то этим просто примитивно «ловит хайп» (так можно понять). (Так кто же в действительности экуменист, кто отпадает от Церкви?) По мнению автора, это гораздо легче сложного богословского анализа, необходимого в первом случае. Здесь, сводя все к личности Сергия Романова, читателя старательно уводят в сторону от главного вопроса: можно ли высших иерархов РПЦ обвинять в ереси (а только это может быть достаточным оправданием для применения известной второй части 15 правила Двукратного собора, касающейся того, при каких обстоятельствах можно прервать поминовение правящего епископа, вплоть до патриарха).

Тут же следует любимый посыл наших «благомыслов» про «бунт против власти» (а всякая власть, полагают они, от Бога, в чем не делается различения между богоугодной властью и такой, которая лишь попущена Богом[1]). Однако главная мысль автора – в отрицании принципиальной возможности применения второй части 15 правила, в стремлении полностью дискредитировать саму идею непоминания, «прицепив» ее только лишь к личности Сергия Романова и его ближайших сподвижников. Создается впечатление, что Сергий Романов с его дискредитацией грамотного, вменяемого протеста и данное, а также другие выступления «благомыслов» – это просто какая-то игра в две руки. Автор пишет: «Ожидание безгрешного епископа является не только утопической мечтой, но и антицерковным учением. Каким бы ни был епископ, он как человек может впасть в любые грехи». Здесь имеем передергивание номер раз. 15 правило говорит как раз о том, что прекращение поминания епископа, митрополита или патриарха под предлогом их частных грехов – вещь абсолютно недопустимая в Церкви, и клирики, пошедшие по такому пути, подлежат решительному осуждению. Единственная, так сказать, «уважительная» причина для непоминания – это ересь, открыто и недвусмысленно проповедуемая епископом, митрополитом или патриархом. Так что о грехах епископов можно было здесь вообще не писать. Далее автор продолжает: «В Церкви действует Святой Дух, восполняющий все недостатки священнослужителей, какими бы они ни были. Церковь всегда имеет этот благодатный Источник. И в это не верят люди, считающие возможным отсоединиться от Церкви, ссылаясь на лживое толкование 15 правила Двукратного Собора, приняв которое, Церковь разработала эффективный способ очищения от еретиков. (Ага, все-таки? – В.С.) Именно об этом правиле заговорил бывший схиигумен Сергий, оказавшись в безвыходной ситуации». Передергивание номер два. Причем здесь «недостатки священнослужителей», когда речь идет о ереси? Святой Дух, конечно, «восполняет недостатки священнослужителей» (хотя и не приводит их лично автоматически ко спасению), но лишь в том смысле, что грешный человек, посвященный в духовный сан, имеет особую власть совершать благодатные таинства, необходимым условием чего является не личная безгрешность священнослужителя (каковая по определению невозможна), а исповедание данным клириком нашей святой и спасительной веры, то есть Православия. Автор намеренно запутывает этот абсолютно ясный вопрос. Он продолжает: «Лишённый сана о. Сергий будет вынужден отсоединиться, ссылаясь на это правило (вернее, на его вольное толкование иными псевдоревнителями) от «еретиков», то есть ото всей Русской Православной Церкви.» Итак, действия Сергия Романова отождествляются с некими «псевдоревнителями», не названными поименно. Здесь мы имеем передергивание номер три. Можно понять так, что никаких ревнителей вообще нет, а есть только «псевдо» и что ограждение от ереси в действительности есть отделение от Церкви?

Единственно, в чем отчасти прав автор, опять-таки выражаясь по меньшей мере неточно, так это в том, что применение данного правила предполагает церковный суд. «Над обвиняемым», говорит он, старательно замыливая вопрос, кто, собственно, обвиняемый. В действительности, каноническая логика предполагает здесь обращение к суду Собора, каковой в сегодняшней РПЦ просто штампует решения, подготовленные церковной бюрократией, обслуживающей первое лицо Церкви. Это понимает и автор, говоря, что «у нас не Греция, и всё в административном порядке гораздо жестче: и в государственном разрезе, и в церковном». Здесь приходится с ним, безусловно, согласиться. Мы же хорошо помним, что даже вопиющее нарушение канонических прав членов Архиерейского собора при подготовке и проведении пресловутой встречи в Гаване не вызвало с их стороны никаких протестов, при том, что таковые протесты имели бы под собой все основания.

Что касается Сергия Романова, то он, конечно, должен был бы не выступать на ютубе, а, подобно другим, вменяемым ревнителям, подавать наверх грамотные, богословски выверенные документы и не уклоняться от участия в церковном суде, а напротив, использовать эту возможность для того, чтобы публично засвидетельствовать свою веру. Своим деструктивным поведением он сильно навредил всем нам. Но это же не значит, что проблемы, которые он ставил, не следует ставить вовсе!

При всем этом нельзя забывать, что опыт последних лет свидетельствует о том, что даже вполне корректные и богословски выверенные обращения «наверх» (и именно такие!) в РПЦ старательно «замыливаются» этими верхами, которые очень не любят иметь дело не с безграмотным в богословском плане человеком, а с таким, который может обосновать свою позицию с помощью аргументов. В таком случае наши церковные «верхи» никогда не идут на официальное, гласное разбирательство в церковном суде. Автор не может не знать всего этого, но ведет себя так, будто в нашей Церкви имеется в наличии правильная каноническая жизнь, и всё по факту не сводится к произволу, по сути, единолично правящего властного субъекта и обсуживающей его церковной бюрократии.

Так что взыскуемая автором каноническая корректность со стороны «ревнителей» в нашем случае, говоря мягко, сильно затруднена. Разве опытный церковный работник этого не понимает? А если понимает, то зачем так лукавит?

Не станем следовать за дальнейшим течением мысли нашего «благомысла», очень уж витиевато уводящего читателя от перечисленных выше главных вопросов. И, оставив совершенно в покое несчастного Сергия Романова, предложим свой набор принципиальных положений.

3. Проблема «непоминания» с канонической точки зрения

Проблема применения 15 правила Двукратного собора отнюдь не сводится к действиям Сергия Романова или других, подобных ему, персонажей, не способных грамотно сформулировать богословское обоснование своих действий. (Безграмотный ревнитель, что не в состоянии богословски обосновать свою веру – невозможно придумать лучшего подарка для правящей церковной бюрократии!) Однако отсутствие такового обоснования у тех, кого так удобно критиковать, не означает, что его вообще нет. Наличие неумных ревнителей не означает, что нет таких, которые на протяжении целого ряда лет писали грамотные и корректные обращения в высшие церковные инстанции с обоснованием своей позиции и применили-таки вторую часть 15 правила лишь после того, как исчерпали все возможности канонически корректного диалога с этими инстанциями. На наш взгляд, одна из причин того, что отнюдь не все «непоминающие» в РПЦ на сегодняшний день запрещены в служении, заключается именно в том, что в некоторых случаях имевший место богословский диалог с «инстанциями» (пусть и неформальный), старательно зафиксированный «непоминающими», складывался отнюдь не в пользу «инстанций».

Для начала сделаем то, чего не делает автор разбираемой статьи: приведем полный текст 15 правила. «Что определено о пресвитерах и епископах, и митрополитах, то самое, и тем более, приличествует патриархам. Посему, если какой-нибудь пресвитер или епископ, или митрополит дерзнет отступить от общения со своим патриархом, и не будет возносить имя его, по определенному и установленному чину, в Божественном тайнодействии, но, прежде Соборного оглашения и совершенного осуждения его, учинит раскол, – таковому святой Собор определил быть совершенно чуждым всякого священства, если только обличен будет в сем беззаконии. Впрочем, сие определено и утверждено о тех, кои, под предлогом некоторых обвинений, отступают от своих предстоятелей и творят расколы, и расторгают единство Церкви. Ибо отделяющиеся от общения с предстоятелем, ради некой ереси, осужденной святыми Соборами или Отцами, когда он проповедует ересь всенародно и учит оной открыто в Церкви, таковые если и оградят себя от общения с глаголемым епископом, прежде соборного рассмотрения, не только не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным. Ибо они осудили не епископов, а лжеепископов и лжеучителей, и не расколом пресекли единство Церкви, но постарались сохранить Церковь от расколов и разделений».

К числу тех, кто очень грамотно и убедительно проанализировал проблему, относится, в частности, греческий клирик и профессор богословия протопресвитер Феодор (Зисис). Он, в отличие, от упомянутого нами автора, смотрит в самый корень проблемы, говоря (и ссылаясь на известные примеры из истории Церкви), что отделение даже от большинства епископата (если те впадают в явную ересь) не является отделением от Церкви, ибо Церковь формируется вокруг евхаристической Чаши, центр ее – Литургия, а литургия служится во имя Христа, а не во имя епископа, как полагают некоторые церковные модернисты вроде известного богослова Фанара митр. Иоанна (Зизиуласа). Ссылаясь на примеры великих святых прошлого – таких, как Максим Исповедник, Марк Эфесский, Григорий Палама и др., протопресв. Феодор (Зисис) пишет:

«Суждение о том, что “прерывание поминовения вызывает раскол”, совершенно абсурдно с логической, богословской, экклезиологической и юридической точки зрения. Возможно ли, чтобы сама Церковь рекомендовала учинить раскол в Правиле, принятом на официальном и прославленном Соборе, председателем которого был св. Фотий Великий, этот выдающийся учитель Церкви, богослов, знаток канонов, философ и юрист, и чтобы многие другие, присутствовавшие на Соборе епископы ратовали за раскол, причем не только против Церкви, но и против епископов, т.е. самих себя? Церковь, созывая соборы, старается сохранить своих членов в своей ограде, защищая их от ересей и расколов. Может ли Она им сказать: “Прекратите поминовение епископов и выйдите за пределы Церкви”?

Прерывающий поминовение применяет то, что рекомендует Правило, во время совершения Божественной Евхаристии, когда он служит литургию: это значит, что Правило дозволяет совершать Божественную Литургию без поминовения епископа. В Правиле нет ни слова о том, что прерывающий поминовение должен прекратить служить литургию на том основании, что литургия якобы совершается “во имя епископа”, а там, где не поминается епископ, таинства якобы не действительны, согласно беспрецедентному и ошибочному мнению митрополита Пергамского Иоанна (Зизюласа), которое не подкрепляется ни Священным Писанием, ни творениями святых отцов, и звучит в унисон с еретическим епископоцентризмом и папистской деспотократией. Разве св. Фотий Великий и другие богоносные Отцы Двукратного Собора, которые советовали прекратить поминовение, могли рекомендовать действия, которые привели бы к недействительности совершаемых таинств? Все таинства и Божественная Литургия совершаются во имя Святой Троицы или во имя Христа, а не во имя епископа». И далее: «Устанавливая Таинство Евхаристии во время Тайной Вечери, Спаситель не сказал Своим ученикам совершать ее во имя апостолов, но заповедал совершать Божественную Евхаристию во имя Господа: “Сие творите в Мое воспоминание” (Лк. 22, 19)… Имя епископа поминают главным образом для того, чтобы показать, что поминающий и поминаемый имеют одинаковую веру, что они оба являются православными, единомысленными и единодушными в вере. Конечно, мы не игнорируем то важное и значительное место, которое занимает епископ в Церкви, согласно учению св. Игнатия Антиохийского. Однако все это остается в силе только тогда, когда речь идет о православном епископе, а не о лжеепископе.

Следовательно, прерывающий поминовение может продолжать служить и не подлежит «каноническому прещению», согласно правилу; если же на него накладывается какое-либо наказание в виде запрета или извержения из сана со стороны соответствующего «церковного суда», то оно, будучи антиканоническим, является недействительным и не подлежит применению. Если бы святые отцы, изгоняемые и извергаемые из сана еретическими соборами, прислушивались и подчинялись решениям епископов-еретиков, то Православие уже давно было бы уничтожено».

Данный канонический анализ выдающегося греческого богослова современности представляется нам безупречным; никто пока еще не выдвинул против этой логики каких-либо убедительных возражений. Что же до автора разбираемой статьи на известном «патриотическом» ресурсе, то его позицию нельзя не признать довольно-таки беспомощной. Вместо того, чтобы противостоять серьезным расколам на основе твердой и последовательной верности православным догматам, он пугает наличием этих расколов, считая альтернативой им всего лишь верность существующей церковной власти, старательно «замыливая» вопрос о догматических прегрешениях последней. Залихватски разделавшись с проблемой «непоминания» с помощью перечисленных выше манипуляций и передергиваний, сделав все возможное и невозможное для того, чтобы увести принципиальный разговор далеко в сторону, он верноподданнически заключает: «Кого-то смущает корысть некоторых священнослужителей, кого-то – недостойное поведение, политизированность, адогматизм и т.д. Но всё это не даёт отпускного билета на переход в ИПЦ или какую-то другую структуру, а тем более разрешения на организацию очередной самой истинной “церкви”». Причем здесь все это, неясно совсем. Потому что, во-первых, в представлении вменяемых «непоминающих», речь идет не о создании параллельной иерархии или уходе в другую юрисдикцию (то есть о расколе в классическом смысле), а о том, чтобы оставаться в своей Церкви, всего лишь прекратив возносить за литургией имя еретичествующих епископов. Во-вторых, если уж говорить о тех, кто все же пытается уходить в разные квазицерковные группировки типа ИПЦ, АПЦ, РПАЦ и т.п., то, ни в коем случае не снимая вины с этих людей, на наш взгляд, невозможно не констатировать: главная вина за все эти нестроения лежит, безусловно, на правящей церковной бюрократии РПЦ, упорно не желающей никакого диалога с православной общественностью и с теми клириками, кто ставит острые, неудобные вопросы, продавливающей свою модернистско-экуменическую линию, жестко подавляя малейший намек на сопротивление. И, наконец, стоит еще раз напомнить: предлогом для критики со стороны вменяемых «непоминающих», как совершенно понятно из вышеизложенного, является ересь, а не «недостойное поведение». Как быть все же с экуменизмом, который сам же автор вроде бы признает «лишенным догматической основы отпадением от Церкви», также остается совсем неясным.

«Нам известно, - говорит протопресв. Феодор (Зисис), - насколько страшным злом является раскол, который не смывается даже мученической кровью. Однако еще большим злом с экклезиологической точки зрения является ересь, которая лишает спасения. Прекращая поминовение еретичествующих епископов, мы защищаемся сами и предохраняем верующих от всеереси экуменизма, и не создаем раскола, подчиняясь другой, не канонической церковной юрисдикции, и не поминаем других епископов во время богослужений. Как мы уже заявляли ранее, мы пришли к таким действиям с болью и грустью, поскольку наши епископы не поняли (либо по неведению, либо руководствуясь иными намерениями) те совершенно дозволенные с точки зрения священных канонов и экклесиологии побуждения, которыми мы руководствовались, прерывая поминовение».

Тем православным христианам, которые осознают всю пагубность экуменической ереси, греческие ревнители (основу которых составляют «непоминающие» старцы святой Горы Афон) на конференции в Ореокастро (4 апреля 2017 г.) в порядке акривии рекомендуют молиться и причащаться в тех храмах, где не поминаются епископы, впавшие в ересь экуменизма. Однако в порядке икономии (чему сегодня вынужденно следуем и мы) они считают допустимым молиться и причащаться у отцов поминающих, однако мыслящих православно, то есть являющихся по своей вере противниками экуменизма и церковного модернизма. Это – исключительно церковная и богословски выверенная позиция, сторонники которой подчеркивают (что разделяет их с «ревностными не по разуму» радикалами), что благодать таинств, действующая в канонической Церкви, не отключается автоматически по образцу какого-нибудь электротумблера после подписания предстоятелем экуменических документов; она продолжает действовать, но действует, безусловно, во осуждение для тех членов Церкви, кто понимая всю пагубность, губительность экуменизма и модернизма в Церкви, тем не менее, не предпринимает никаких доступных им шагов с целью корректировки своей личной практической церковной позиции. Вот что такое проблема непоминания, если рассматривать ее всерьез, а не искусственно привязывать только лишь к демаршу Сергия Романова и его «сподвижников». Что же касается догматической стороны вопроса, то об экуменизме написано столько, в том числе и нами, что ломиться в открытую дверь, в очередной раз доказывая очевидное, было бы для нас странно. (Тем более что и сам автор, как мы видели выше, прекрасно понимает, что такое экуменизм и лишь сознательно уводит вопрос в сторону, либо выполняя некий заказ, либо (что скорее всего) искренне, как настоящий «благомысл», полагая, что самое страшное – это непокорство т.н. «власти», какова бы она ни была).

Другие «манифесты» благомыслов, имеющие целью «слить» всякий протест в принципе, основываясь на абсолютно ложном понимании природы власти (см. сноску 1), мы разберем в следующих работах.

Владимир Семенко



[1] Подробно мы рассуждаем об этом в нашей работе «О сакральной власти»




Возврат к списку