Вторжение. Реальная подоплека

Главная цель провокации ВСУ – шантаж России через захват «трубы» на ее российском участке

На фото: Газораспределительная станция в Судже. Военные действия газовый хаб пока не затрагивают

Вторжение ВСУ в Курскую область и захват ими 28 населенных пунктов, а также взятие в заложники более 2000 местных жителей многие рассматривают как бессмысленную авантюру, обреченную на поражение. «Рано или поздно их оттуда выбьют, а последние элитные резервы украинской армии будут потрачены», - говорят комментаторы.

Однако не все так просто. То, что с военной точки зрения особых перспектив дальнейшего наступления вглубь российской территории у ВСУ нет, это, конечно, правда. И вряд ли они смогут захватить Курскую АЭС, чего многие боятся. Однако другие отвечают, что Курская АЭС и не была реальной целью вторжения. Главное, что интересовало украинцев – это газораспределительная станция в Судже, которая, насколько можно понять, сегодня находится под их контролем. Речь идет о последней трубе, по которой российский газ прокачивается в Европу, причем, как сообщается, объемы этой прокачки сейчас возрастают, несмотря ни на что.

Захват станции означает, что украинская сторона получает блестящий козырь на неизбежных вскоре переговорах.

Российское же руководство попадает в положение пата, когда куда ни кинь, всюду клин. Если мы поддадимся шантажу с той стороны и пойдем на выполнение их условий (которые явно будут унизительны и неприемлемы для России), это будет означать по факту поражение в войне. Если же нет, то укры смогут перекрыть газовый поток, за что европейские получатели выкатят претензии нам, поскольку произойдет это на российской территории. Если же мы изберем самый жесткий вариант и попытаемся вернуть Суджу при помощи военной силы, то станция опять же будет разрушена, за что Россия будет нести ответственность.

Спросят: а почему украинцы не могли перекрыть газ на своей территории? Дело в том, что, с точки зрения международного права, СВО – не война. Война Украине с нашей стороны не объявлена. Если бы она была объявлена, то юридически действовали бы условия форс-мажора, со ссылкой на обстоятельства непреодолимой силы, связанные с военными действиями. Но тогда все контракты пришлось бы разорвать, а это, в свою очередь, означало бы крах Газпрома, а вслед за ним – и всей российской экономики, во многом сидящей до сих пор на газово-нефтяной игле. Поэтому война не объявлена, а с европейскими партнерами (Украину включая) заключены закулисные неформальные договоренности: трубу не трогаем. Поскольку в продолжении экспорта российского газа заинтересованы абсолютно все: Россия, европейские получатели (в том числе, между прочим, более других лояльные к нам Венгрия и Словакия) и Украина, для которой транзит российских энергоносителей – также важнейшая статья доходов.

Таким образом, поскольку формально, юридически войны нет, то списать на военный форс-мажор прекращение транзита газа не получится. Если катастрофа произойдет на международно признанной российской территории, то ответственность будет нести Россия, если на формально украинской, то, соответственно, Украина. Потому и понадобилось вторжение и захват Суджи, что украинская сторона решила переложить на Россию все издержки.

Таким образом, мы действительно имеем здесь дело с авантюрой. Только суть ее не носит чисто военный характер. Постепенно проигрывающий войну («СВО») украинский режим (с подачи, естественно, американских кураторов) нагло нарушил закулисный «договорняк», решив взять российских партнеров за «причинное место» - за газовые доходы. Что, учитывая коммерческо-олигархический характер российского режима, может оказаться весьма эффективным.

За спиной авантюры стоит, естественно, демпартия США, которой до зарезу необходимо продемонстрировать свою эффективность перед президентскими выборами в начале ноября. Если Россия пойдет на уступки, там припишут заслугу этого себе. Если нет – Европа окажется в еще более сложном положении, прежде всего экономическом. А отношения России с «лояльными» Венгрией и Словакией, лишившимися российского газа, будут безнадежно испорчены. Беспроигрышная «большая игра»?

Владимир Семенко